19 апреля – ИА SM.News. Татьяна Полуянова – первая и единственная сирота в Курской области, в судебном порядке обязавшая чиновников выделить ей новое жилье. В 14 лет девушка осталась без родителей. В 23 ей выделили квартиру в городе Льгове – в одноэтажном домике на четырех человек. Вскоре выяснилось, что дом в прямом смысле гнилой: конструкцию захватила плесень, строение было сделано с многочисленными нарушениями.
В ее родном городе до суда не дошел ни один человек, сама Татьяна 7 лет билась с властями за получение другой жилплощади. В беседе с девушкой чувствуешь, что время тяжб наложило сильный отпечаток даже на манеру общения. В устной речи она использует термины из технических документаций и юридических актов, хотя образования в этих областях не имеет. Во время беседы Татьяна назвала поименно всех лиц, так или иначе препятствовавших ей получить новое жилье или отремонтировать старое. В свете статьи 152 ГК РФ о защите чести, достоинства и деловой репутации, не имея других источников информации, мы опускаем эти персональные данные. В других случаях, если информация была опубликована в других источниках или СМИ, мы сохранили имена героев повествования.
– Что чувствуете после того, как выиграли в областном суде? Были опасения, что отменят решение?
– Опасения на самом деле были, что проиграю, потому что я начиталась много чего, предыдущих историй, которые были у других сирот. Еще до конца не осознаю, что я его все-таки выиграла. На апелляционный суд пришла совершенно другая девушка – представитель ответчика. Я так поняла, что она только после института, потому что секретарь просила ее диплом об окончании. Она была подготовлена, у нее было несколько листов написано, что говорить (законом не запрещено читать по листу), но все обошлось.
– В информации, опубликованной областным судом, состояние вашей квартиры описано вкратце и сухо. Расскажите сами, какую квартиру вам выдали?
– То, что выложил, областной суд – эти все дефекты указаны в акте, который составлял комитет соцобеспечения курской области много лет назад. По факту там многое не указано, сокрыто. Дом непригодный для проживания на основании заключения двух независимых экспертиз. Дом сыплется. Все комнаты покрыты черной плесенью. Самое опасное – потолок. Он гниет.
По факту в доме нет фундамента, он составляет 20 сантиметров. Это очень мало. Дом идет под откос, и со стороны брата (ему тоже выдали квартиру в этом доме) еще меньше. Крыша подтекает, может в любой момент рухнуть. Котел отопления работает с перебоями. Даже сама почва болотистая, бугристая, здание пошло под откос. Не соблюдены были нормы противопожарной безопасности: отделка из воспламеняющихся материалов. Распределительные коробки обклеены были обоями. Когда я проводила ремонт, сняла их, распределительные коробки были без заглушек. Если произойдет возгорание, в первую очередь загорятся обои. Сечение проводов в электропроводке не соответствует нормам, при нагрузке счетчик жужжит.
– Как вы жили в этой квартире семь лет? И как сказалось на здоровье?
– Грелась обогревателем, 37 квадратов им топила – космические деньги платила за электричество. Предыдущие зимы котел работает на всю, а в доме холодно. Эту зиму и прошлую я на неделю оставалась без отопления вообще, поэтому спасал только обогреватель. Натапливала очень-очень сильно, чтобы было жарко, надевала штаны, кофту, свитер теплый и спала под тремя одеялами. Про здоровье говорить не хочу. Сами посудите – это вообще нормально, каждый день дышать черной плесенью.
– Застройщик вас обвинял в том, что вы не живете в этой квартире, вследствие чего плесень и разрослась.
– Да, обвинял. Говорил, что «в следствии несоблюдения правил пользования жильем». Еще обвиняли в том, что я украла утеплитель. Из-за этого типа пошла плесень, что я до этого всего сама довела: будто помещение не отапливала.
Хотя я вносила оплату ежемесячно за коммунальные услуги. Я работаю по адресу Льгова и другого жилья и другого помещения у меня нет. И комитет тоже обвинял, и на судебном заседании в апелляционном суде представитель ответчика также клонила к тому, что я не правильно эксплуатировала дом. Типа сирота, не имеющая навыков самостоятельной жизни, потому и пошла плесень. Бред вообще.
– Сирота, значит, не приспособлена к жизни – сомнительное доказательство. Интересно, этот застройщик до сих пор строит дома?
– Насколько я знаю, в данный момент компания «Визор» не строит. Более того, они подали документы на признание банкротства. Еще такая «публичная новость»: у «Визора» постоянно менялись директора. Как оказалось, они арендовали помещения в Курске, по-моему, на проспекте Победы, а это помещение является собственностью дочки какого-то депутата курского.
– Вернемся к вашей победе в апелляции. Каково же судится столько времени? Обычно даже по уголовным делам около трех лет проходит суд, а тут вопрос жилья. Чем вызвано такое затягивание?
– Честно будет ответить, и это мое мнение – нежелание комитета (здесь и далее – социального обеспечения, материнства и детства Курской области), чтобы вся правда вышла наружу. Все началось с арбитражного суда. Там был истцом именно комитет, а я участвовала в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований со стороны истца. И комитет пытался всячески замять всё. Они хотели сначала с застройщиком договориться, сойтись на мировую. Я постоянно вставляла палки в колеса, то есть мне мировая не нужна была, чисто потому что они просто хотели это на бумаге сделать.
На самом деле, на протяжении всего этого долгого времени меня заставляли написать отказ сначала от гарантийного ремонта, давление было оказано как со стороны комитета, так и отдела опеки и попечительства города Льгова. Потом они хотели получить отказ от квартиры вообще, чтобы, как они выражались, «я вылетела, как пробка, отсюда». Были времена, когда мне просто хотелось опустить руки и все закончить. Помогала мысль: «А что я буду делать дальше?». А эти квадратные метры мне положены по закону. Фактически, получается, я их не получила, они не исполнили обязательства. Моя первоначальная цель была – отремонтировать это жилье и жить здесь.
Я в суд и не думала идти, потому что далека от юриспруденции. Шла переписка о том, чтобы обязать комитет отремонтировать жилье и привести в состояние, пригодное для проживания, на что постоянно получала отказы. Я начала писать заявления на проверку должностных лиц. В процессе разбирательства по моим заявлениям выяснилось, что дом был сдан изначально в непригодном состоянии. Я с первого дня не знала об этом. Я боялась идти в суд, того, что мне откажут, что я вообще останусь на улице. Вот эти все переписки досудебные, это все превратилось в такой большой срок: они обещали, я останавливалась, ждала, потом приходила отписка, я писала, что не согласна с решением. Потом истек договор специализированного найма, они меня пытались заставить подписать договор социального найма. А по нему все дефекты должна устранять я. Тут я уже юридически была… грамотная. Понимала, о чем идет речь, и что предстоит, если я подпишу. Потом просто от безысходности я подала в суд.
– Это правда, что вы защищали свои интересы без адвоката? Услуги правозащитника стоят недешево, а если помножить на семь лет….
– То можно было бы новый дом купить! Да, мне помогли составить только исковое заявление. Все переписки, суды я прошла без адвокатов, прошла одна. Образование у меня среднее специальное, колледж…ну, швея (улыбается).
– Итак, как дальше развивались ваши отношения с комитетом?
– После того, как комитет выиграл у «Визора», застройщика (Фирма основана в 2005-м году Беляевым Юрием Валентиновичем. Участвовала в 105 судебных делах, в 68-ти случаях в качестве ответчика. Сейчас в штате компании один сотрудник. По данным сайта «Чекко» предприятие поставило товаров и оказало услуг на сумму больше 592 млн рублей. Самым крупным заказчиком был комитет социального обеспечения, материнства и детства Курской области. С ним предприятие заключило 29 контрактов на общую сумму свыше 373 млн рублей. По данным Федеральной службы судебных приставов, имеет свыше 250 тысяч рублей долга по исполнительным производствам. Доход компании со 197 миллионов рублей в 2017 году обрушился до 37 млн в 2016 и 145 тыс. в 2018 г. В 2019 году доход был нулевым. – собрано по данным открытых источников, прим. ред.), я писала, просила произвести в этом доме ремонт, потому что жить здесь невыносимо. Было решение арбитражного суда, но все равно я два года просила исправить нарушения. Мне продолжали отказывать.
И вот после этого уже я начала требовать выдать мне новое жилье, потому что в любой момент этот гнилой потолок может обрушиться на голову. И в этом мне отказали. Мне один из начальников отдела при комитете напрямую, не стесняясь, говорил: «Полуянова, хватит сюда названивать. Идите… лесом». Другая высокопоставленная служащая комитета сказала: «Татьян, может, проще подписать договор социального найма, приватизировать и продать ее?». Это было сказано за ее длинным большим столом в кабинете. На что я у нее спросила: «А жить я где буду? Вы купите у меня эту квартиру?». Она засмеялась: «Нет, я ничего покупать не буду». На меня давили, перекладывали ответственность, и от безысходности я решила подать исковое заявление на выдачу нового жилья: будь что будет! И плесенью этой дышать черной ядовитой сложно и опасно для здоровья. Каждый день засыпать и думать, что ты не проснешься, страшно.
– Как думаете, почему к вам так относились?
– Я уверена, их поведение объясняется одним: я лезла туда, куда не надо. Я ворошила старый муравейник, потому что дело об этих домах очень громкое было. Первая раздача – такие же, а может быть, намного хуже. Тогда несколько лет назад бывший председатель комитета Дроженко был осужден за эти дома (в 2016-м году Вадима Дроженко признали виновным в злоупотреблении должностными полномочиями. В суде постановили, что чиновник незаконно оплатил подрядчику строительство сиротских домов на болотистой местности и ненадлежащего качества. В преступлении обвинение увидело на корысть, а желание как можно скорее освоить бюджетные средства. Вскоре дома пошли трещинами, пришли в негодность сантехника и крыши, отопительные котлы не обогревали помещения. Застройщик ответственности не понес, выступая на суде в качестве свидетеля – прим. ред.). Нам ничего об этом не сказали, никакого ремонта не провели. Они скрыли намеренно от нас, в каком состоянии находятся дома. В этой истории очень крупные суммы крутились.
Они хотели заткнуть мне рот, чтобы я не говорила об этом, чтобы я ничего не делала, испугалась. Им не выгодно ни сносить, ни перестраивать, ни выдавать мне новое жилье. Не в интересах комитета, чтобы я докопалась до всего этого, потому что за мной могут и другие сироты пойти, которые также были обмануты, проживали в домах, которые экспертами были признаны непригодными для проживания. Мы писали год назад документы на проверку должностных лиц застройщика на состав преступления, потому что за эти дома понес наказание бывший председатель комитета Дроженко, а застройщик так и не ответил. И даже после осуждения Дроженко застройщик продолжил строить дома. Но по каким-то неизвестным причинам эти заявления пропали, испарились. Некоторые материалы из той проверки я запросила, они уже у меня на руках: заявлений наших мы также не нашли. Остается одна надежда на нашу льговскую полицию.
– Ваш дом разделён на 4 квартиры. А что с владельцами других помещений? Пошли по вашему пути?
– Да, двое сейчас готовят документы в суд. Уже на этой неделе будут направлены их заявления.
– То есть вы, как флагман, пробили им путь?
– По факту получается, да. Я сломала систему. И теперь они пойдут по проторенной дорожке, им будет легче. А раньше, когда я рассказывала, что пошла в суд, никто не верил в победу. Хотя все смеялись, говорили, что это все бесполезно, только нервы потратишь. Но я не сдавалась. Осуждали многие, даже подкалывали, даже брат. Большинство людей не знают законов, не знают, что им полагается по закону. Мне говорили: «Ты проиграешь, вообще останешься на улице. Где ты будешь жить?» Я всем отвечала: «Когда я выиграю, посмотрим». В меня не верил никто из родственников, которые есть. Только один близкий человек верил. Его вера давала мне силы в моей борьбе.
– И учитывая свой опыт, чтобы вы сейчас сказали скептикам?
– Нужно верить в себя, читать законы, я бы посоветовала углубиться в это, чтобы знать свои права (показывает две толстые папки с документацией). Чтобы не получилось так, что им сказали: «ничего не получится, это вам не полагается». А на самом деле, не каждый человек, особенно, если это чиновник, сможет признать свою ошибку и сказать: «Иди в суд, у тебя все получится». Больше всего, наверное, близкий человек нужен, который будет поддерживать и верить в тебя. Все-таки правду говорят, что мысли материальны. Я гнала от себя мысли, что ничего не получится, я настраивала себя на положительный результат, что я выиграю. По сути, так и получилось: сама углубилась в закон, многого не понимала, но я шла вперед.
– Чтобы все-таки поставить точку в вопросе проживания – вы на протяжении всех этих 7 лет здесь жили в этой «нехорошей» квартире? Или была возможность ночевать у знакомых?
– Да, все эти 7 лет я проживала здесь. Дышала всей этой плесенью, любовалась всеми этими недочетами, потому что иного жилья у меня нет. А ночевать у знакомых мне неудобно.
– А если бы была альтернатива – возможность переехать к возлюбленному, родственнику – вы бы также бились за эту квартиру? У вас в характере потребность добиваться справедливости?
– Нет, это выработалось со временем и с возрастом. Если вернуться на 10 лет назад, я бы не пошла. Я очень сильно боялась, меня не учили отстаивать свои права. В сирот закладывают мысль радоваться тому, что дадут : «получила жилье – радуйся». Мне постоянно казалось, что мне никто не верит. Я билась за свой угол, в котором можно было бы уединиться. А переезжать куда-то, я думаю, это бегство. И скорее всего, от самого себя. Выйдя замуж, переехав в другой город или к родственникам, у человека должны быть свои 4 стены, в которые он всегда может прийти. Я не виновата, что однажды я осталась без попечения родителей. Так сложилась, к сожалению, моя судьба. Если я в чем-то не уверена, я могу обратиться к тому же самому интернету, чтобы прочитать нужные мне законы. Я думаю о том, чтобы сейчас начать помогать таким же сиротам, как и я, которых просто обманывают и пытаются лишить их положенного законом.
– Итак, у вас есть решение суда. Что дальше?
– Я надеюсь на скорое получение нового жилья. Мне должны выдать нормальную квартиру в границах Льгова. Я думаю, раз ситуация вышла на такой уровень огласки, поселить меня второй раз в плесневую гнилушку опека просто побоится. И, конечно, я не хочу, чтобы моя молодость прошла в судах (грустно улыбается).
– Надеемся, этого не будет. Татьяна, вы, безусловно, молодец. Удачи вам!
– Спасибо!
Как скажется победа Татьяны на других сиротах, сказать сложно. В России судебное решение не становится базисом для разрешения схожих конфликтов.
Алексей Горяйнов, адвокат:
«У нас романо-германское право, в котором понятия прецедента нет. Споры рассматриваются заново. Будут ли другие суды ссылаться на решение? Да, безусловно, заглядывать будут в эту высказанную областным судом позицию, которая считается как бы незыблемой. Прецедента не будет, будет просто правильно примененная норма права, которую судья, принимая похожее дело, будет иметь ввиду».
Ранее та же судья, подтвердившая правоту льговчанки, в подобных делах становилась на противоположную сторону. Возможно, вопрос лежит не только в правовой, но уже и политической плоскости. Положением дел в регионе заинтересовались в федеральном центре. В начале марта главу Следственного комитета Курской области Алексея Назина отстранили от дел до завершения служебной проверки. Одной из причин ее возбуждения стало недовольство Александра Бастрыкина защитой жилищных прав сирот. Сейчас на очереди за получением жилья в области состоит 810 курян. При этом из 564 млн бюджетных средств здесь освоили чуть больше 200-сот млн. Председатель СК РФ потребовал расследовать, куда были направлены оставшиеся средства.
в наших соцсетях
